Памяти Морозкиной Елены Николаевны посвящается
Их обвенчала война – невесту-«вдову» и разрушенный военным лихолетьем монастырь. Трагедии этих судеб сплелись в одну нить, оказавшуюся прочнее времен и обстоятельств.
Где трясина и ряска,
Где у берега вязко,
Где стареют березы
И роняют листы,
И колеблется воздух,
Стоит монастырь.
Рисунок и стихотворение Е.Н. Морозкиной
(1922 — 1999)
«На горе над озером в зеркальном полукольце вод в середине XV века был основан монастырь…», из книги Е.Н. Морозкиной «Псковская земля».
В июне 1941 года мечты юной Елены Морозкиной о счастливом замужестве и литературных планах на будущее оборвала война. Через два дня после школьного выпускного вечера вместе с сестрой она ушла добровольцем на фронт, не жалея своей молодости, здоровья и жизни. Воевала рядовой в зенитной части. Ее жених погиб под Сталинградом. Война надолго оставила в сердце Елены след разрушенного и поломанного счастья. Ей казалось, что жизнь потеряла всякий смысл. И тогда она решила жить за любимого человека – посвятить себя его профессии и его творческому призванию. После окончания Великой Отечественной войны Елена поступила в Московский строительный институт и посвятила себя изучению древнерусской архитектуры и искусства.
Долго ходила
Свахой война.
Справила пир над могилой.
С мертвенным ликом
Стояла луна
Вместо далекой милой.
Снег заметал
Словно липовый цвет –
Это месяц медовый!…
Все мы ровесницы,
С ранних лет
Были невесты-вдовы.
В период хрущёвских гонений на церковь для Елены Николаевны началась новая война – духовная: ей предстояло спасать от гибели уцелевшее наследие Святой Руси – древние храмы и монастырские соборы. Осознавая ответственность и важность выбранного пути, на свой страх и риск она выезжала в заброшенные монастыри, производила замеры и фотосъемку. Била в набат, привлекая внимание общественности к гибнущим памятникам церковного зодчества. Писала статьи, обращалась в соответствующие министерства и инстанции.
В 1977 году ей пришлось переехать во Псков, искусство и архитектура которого определили основную стезю ее жизни. «Псков затягивает, — писала она, — он дает так много, что тот, кто побывал в нем однажды, вернется еще и еще раз… Судьба прочно повенчала меня со Псковом, зодчество которого стало моей темой».
Она исходила и изъездила всю Псковщину, исследовала восемьдесят пять памятников зодчества Псковской земли и древнего Пскова, в том числе и ансамбли Крыпецкого, Елеазаровского и Мальского монастырей. Это были обследования с обмерами, раскопками, чертежами и фотографиями. Итогом этой многолетней работы по изучению древней архитектуры Псковской земли явилась книга «Псковская земля». Эту книгу можно назвать поэмой о древней архитектуре Руси, её связи с историей, духом народа, воплощённым в дереве и в камне: «Что так привлекает во Пскове? Почему он так завораживает? Почему так бываешь счастлив, когда бредёшь по его улицам, на которых ещё сохранились следы истории? …. Дивная красота, но красота особенная. Могучая, словно идущая из недр самой земли, из толщи народа; красота тёплая, добрая, радостная. Лишь в древнерусском зодчестве древнего Пскова дух народа сказался так сильно».
Результатом археологических поездок по псковской земле стали не только многочисленные статьи и книги. Еленой Морозкиной были спасены от разрушения, отреставрированы, «паспортизированы», запечатлены пером архитектора-историка для восстановления в лучшие времена, сохранены от забвения и уничтожения множество храмов, памятников церковной и светской архитектуры — причём не только на псковской земле, но и в Новгороде Великом, и в её родном Смоленске, и в других краях России… Благодаря ее публикациям и заступничеству были спасены от сноса Крыпецкий и Елеазаровский монастыри, Покровская башня, Церковь Богоявления с Запсковья, собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря и другие памятники Пскова и Псковской области.
Эти смелые для тех лет строки из статьи Елены Николаевны 1989 года «Как удар набатного колокола», привлекли внимание общественности к гибнущим соборам Елеазаровского и Крыпецкого монастырей: «Зодчество древнего Пскова по своим художественным достоинствам и высокой народности не имеет себе цены. Это эпос в камне. Но, как говорится, «что имеем – не храним»… Ведь коли бесценно, то, вроде бы, ничего не стоит… А коли всеобщее – значит ничье, вроде бы, — ничье. Снесли, разрушили – виновных нет. Рухнуло само, не уследили – никто не привлекается к ответственности, хоть есть органы охраны памятников, Отдел Культуры… И речь идёт о памятниках республиканского значения, то есть о всенародном достоянии. Часто на памятниках архитектуры мы видим доски с надписью: «Охраняется государством»… Следовательно, те, кто допускают разрушения, отвечая за сохранность памятников, совершают антинародные и противогосударственные акты. Но до сих пор с них – как с гуся вода… Пришло лето 1989 года. Никаких сдвигов… И вдруг – новое бедствие, как удар набатного колокола. Обрушилась колокольня Елеазарова монастыря. Собор оказался на грани гибели, а его колокольня потеряна…».
Десять лет Елена Николаевна под научным руководством Николая Ивановича Брунова работала над диссертацией по церковному зодчеству древнего Пскова. Этот труд получил высокую оценку специалистов, но опубликован был только в 2007 году уже после смерти автора. После защиты диссертации в 1967 году Елене Николаевне было присвоено звание кандидата искусствоведческих наук, и она почти десять лет проработала в Московском архитектурном институте, читая лекции по истории архитектуры и истории искусств и вела практические занятия со студентами. Многие из бывших её учеников сами стали ведущими мастерами своего искусства. Она в течение многих лет буквально «заряжала» их своей истовой любовью к русскому зодчеству, к отечественной истории, к культуре России в целом, красоте нашей земли. Студенты ласково называли ее «мама Лена».
В течении почти трёх лет, в этот период, ее посылали в длительные командировки в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. В Иркутске и Хабаровске она читала лекции на открывшихся факультетах архитектуры. Тогда она побывала в Забайкалье, в Енисейске, в Якутске и во Владивостоке. Она увлеклась древнерусским деревянным зодчеством, отсняла огромное количество уникальных фотографий и слайдов, всё это было передано в Древлехранилище Псковского музея, которое основал Леонид Творогов – ее учитель и наставник. Его фотопортрет в квартире Елены Николаевны висел на видном месте, она считала, что своими профессиональными успехами и достижениями обязана ему. Леонид Творогов был для нее прежде всего образцом стойкости духа — человек величайшего ума, инвалид с детства, он пережил репрессии и каторгу, выжил, там, где гибли тысячи, не сломался и внес бесценный вклад в сохранение культурного и исторического наследия России.
Елена Николаевна лишь год не дожила до открытия Спасо-Елеазаровского монастыря. Плоды ее трудов достались другим, их оценили не сразу. Она была подвижницей, служила не временному и суетному, а высшему смыслу бытия, и никакие тернии судьбы, лишения и испытания не могли заставить ее свернуть со своей стези. Многогранность её творческой личности просто потрясает: учёный, историк отечественного зодчества, архитектор, реставратор, искусствовед, художница, писатель, поэтесса…
Свою любовь к Псковщине Елена Николаевна как поэт и художник запечатлела в стихах и рисунках. Ее научное и литературное наследие легло ценной строкой в летопись древнего Псковского края. Псков и Псковщина стали для неё главным источником поэтического вдохновения.
В 1992 году вышел стихотворный сборник Елены Морозкиной «По Руси», иллюстрированный рисунками автора, сделанными в разное время и в разных уголках России (Великий Устюг, Радожское озеро, деревня Губино, Михайловское, Петровское, Торжок, Митино, Нижний Новгород, Арзамас, Гороховец, Валаам, Старая Русса и т. д.). В основном это рисунки памятников архитектуры, древнего деревянного зодчества, пейзажи русской природы, сопровождаемые путевыми авторскими заметками.
Кто знает, может быть вблизи Елеазаровского озера у монастырской мельницы родились эти стихотворные строки?
Мои кусты, мои поляны,
Мои пустынные леса,
И отблеск неба оловянный
У мельничного колеса.
И обмелевшая запруда,
И облетевшая листва,
И в небе явленное чудо:
Гусей гортанные слова…
И ольхи, словно на коленях,
Чтоб дань минувшему воздать…
И знает тайну исцеленья
Заброшенная благодать.
****
А озеро опять блестит,
И яблоня окрай деревни
Устами тихо шелестит,
Как будто видит образ древний.
А у воды – цветы и мхи,
И дальний холм – как старец в схиме.
Но чёрные стволы ольхи
Среди берёз и перед ними.
Бодрость духа и творческое вдохновение Елена Николаевна черпала от соприкосновения с родной природой и святыми местами Руси. Она часто уезжала на лето на Радожское озеро и озеро Але в Бежаницкий район Псковской области, в свои любимые места к бабушке Фотинье. Приезжала она полная впечатлений и с целою кипой новых стихов и рисунков.
Псковское наследие Морозкиной уникально: помимо книг она написала множество статей в газеты с рассказами и очерками о памятниках древнего зодчества, неоднократно выходил её альбом «Достопримечательности Пскова», несколько лет подряд в газете «Молодой ленинец» публиковался цикл рассказов под названием «Прогулки по Пскову» и её стихи. В последние годы она писала большой исследовательский труд «Псков – крепость», рассказы о псковском Кремле и его истории. Вышедшая в Москве в 1999 году большая книга стихотворений Морозкиной «Осенняя песня» наполовину состоит из псковских по тематике стихов, да и маленькая книжка, появившаяся буквально за несколько дней до ее смерти, «Святогорье», посвящена прекрасному Пушкиногорью.
Фотографии Елеазаровского монастыря, сделанные Е.Н.Морозкиной
По воспоминаниям близких людей, Елена Николаевна была человеком скромным и простым, очень отзывчивым и внимательным к чужим проблемам. Она была приятной собеседницей, жизнерадостной, улыбчивой, никогда не унывающей оптимисткой.
Образцом мужественности, стойкости и высокого подвижничества стало имя Елены Морозкиной для псковичей. Благодаря этой хрупкой женщине, вынесшей на плечах и тяготы войны, и тяготы мирной жизни, мы сейчас можем любоваться замечательными архитектурными ансамблями и сакральными памятниками Пскова и Псковской области.
Наследие Елены Николаевны – бесценно и свято. Это завет всем нам — помнить о тех, кто сохранил для нас мир и великие святыни русской земли. В своих стихах Елена Николаевна всегда касалась темы веры в Бога, любви к родине и ее святыням. С горечью писала она о времени «перестройки» и «поколении торгашей», надеясь, что кровь, пролитая ее поколением в годы войны, была не напрасна.
В последних книгах Елены Николаевны особой темой проходят стихи о погибающей русской деревне и о тревоге за судьбу Родины.
Горит рябина, как лампада,
Пред образом Всея Руси.
Господь! Россию воскреси!
Мне больше ничего не надо…
***
Услышь меня, Господь!
Дай бодрости и силы.
Чтоб видеть земь и водь.
И дальние огни.
Услышь меня, Господь!
Спаси мою Россию!
И стать её, и плоть,
И душу сохрани.
«Летописью тревог» называла судьбу Псковского края Елена Николаевна, сопрягая свои мысли с болью за всю Россию: «Судьба Родины, — говорила она, — самая большая моя тревога. Ее красота, душа ее природы самое большое мое утешение. Ее трагическая, полная героизма биография – это ведь наша биография, мы – часть ее. И мы должны творить ее достойно».